Таугер М.Б.
Урожай 1932 года и голод 1933 года*

В западных и даже советских публикациях голод 1933 г. в СССР представляется как «дело рук человека» или как «искусственный». Согласно этой «теории» сталинское руководство установило такие объемы хлебозаготовок на Украине и в регионах, населенных кубанскими казаками (Северный Кавказ) или немцами (Поволжье), которые вызвали голод, позволили подавить национализм и преодолеть сопротивление крестьян коллективизации. Сторонники подобных взглядов, используя советскую статистику, пытаются доказать, что урожай зерновых в 1932 г., особенно на Украине, не был низким и вполне можно было накормить население. Роберт Конквест, например, привел данные советских исследований о засухе, свидетельствующие, что условия для этого в 1932 г. были намного лучше, чем в 1936, «неголодном» году. Джеймс Мэйс, основной автор доклада о расследовании голода на Украине, проведенном конгрессом США, приводит послесталинскую статистику, показывающую, что урожай в 1932 г. был выше, чем в 1931 и 1934 гг. Он также обращается к позднейшей советской историографии, в которой 1931 г. представлен более тяжелым, чем последующий, вследствие засухи. На основании этих данных он делает вывод, что урожай 1932 г. не мог вызвать массового голода[1].

Рассказы о голоде тех, кто его пережил, тоже используются как доказательство. В рассказах, опубликованных вместе с расследованием Конгресса, например, один свидетель утверждает, что урожай (видимо, в его колхозе) достигал 37 ц/га, что в два с половиной раза выше среднего урожая зерновых в Советском Союзе в начале 1980-х. В примечании к этому заявлению сообщается, что «ни один свидетель с Украины не говорил об урожае 1932 г. как о плохом для того района, где они проживали»[2]. Более ранние источники-мемуары, такие как «Черные дела Кремля», утверждают то же самое. Даже Сталин в январе 1933 г. признавал, что, безусловно, «валовой урожай зерновых в 1932 г. был больше, чем в 1931»[3]. Конквест, Мэйс и другие видят основную причину голода во враждебности советских руководителей по отношению к крестьянам и определенным национальным группам, в официально направляемом геноциде против украинского и других народов, осуществляемом путем чрезмерных хлебозаготовок[4].

При такой интерпретации голода не обращается внимание на несоответствия между официальной статистикой начала 30-х годов по урожаю зерновых и свидетельствами переживших голод, а также на другие источники, ставящие под сомнение данные официальной статистики. Новые материалы советских архивов показывают, что урожай 1932 г. был намного ниже, чем предполагалось, поэтому требуется пересмотр прежних взглядов, и в первую очередь теории геноцида.

Низкий урожай 1932 г. ухудшили без того тяжелое положение с продовольствием, которое было в 1931 г., и, несмотря на значительное сокращение экспорта зерна, сделал голод вероятным, если не неизбежным в 1933 г.[5]

Официальные данные 1932 г. не дают оснований безоговорочно принять теорию геноцида (табл. 1). Цифры по урожаю зерновых 1930— 1932 гг., которые отчет Конгрессу дает как «послесталинские» (это данные 30-х годов), Сталин приводил даже на XVII съезде партии в 1934 г.[6] Большинство советских и западных ученых либо приняли эти цифры как достоверные, либо считали, что они несколько занижены, поскольку предшествовали введению системы биологических (видовых) урожаев для определения валовых сборов и объема заготовок зерна, принятых в 1933 г.[7]. Система биологических урожаев завышала истинный урожай на 20% и более[8]. Несмотря на это, сельскохозяйственная статистика 1930 — 1932 гг. так же, как и 20-х годов, оспаривалась и изменялась в результате политического давления[9]. Урожай 1932 г. был особенно не определен.

Валовой сбор зерна и план хлебозаготовок на 1932 г. были меньше, чем в любом другом году того десятилетия. СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановлением от 6 мая 1932 г. снизили план заготовок, что должно было дать возможность колхозам и крестьянам продавать зерно по свободным рыночным ценам после выполнения плана заготовок. Согласно этому постановлению, заготовки для колхозов и единоличников снижались против 22,4 млн т в 1931 г. до 18,1 млн т. Вместе с тем повышались планы хлебосдачи для совхозов с 1,7 млн до 2,5 млн т. Общий план хлебозаготовок составил, таким образом, 20,6 млн т. Поскольку предварительный план, составленный наркоматом торговли в декабре 1931 г., устанавливал хлебозаготовки в объеме 29,5 млн т, то снижение плана, согласно постановлению от 6 мая, составило 30%. Снижались планы заготовки и другой сельскохозяйственной продукции[10].

После майского постановления советское руководство было полно оптимистических надежд на то, что торговля колхозов и крестьян-единоличников станет таким же важным элементом для снабжения городов продовольствием, как заготовки. Местные работники и иностранные обозреватели даже рассматривали это постановление как новый нэп[11]. Сторонники же теории геноцида преуменьшают значение этого документа. Мэйс, например, представляет его как акт, «принятый в основном для отвода глаз». Он не принимает во внимание не только снижение заготовок, но и факт их невыполнения. Р. Конквест не упоминает о снижении хлебозаготовок согласно постановлению от 6 мая и утверждает, что снижен был план хлебозаготовок по просьбе украинских работников на III Всеукраинской партконференции (июль 1932 г.). На самом же деле конференция утвердила план, установленный постановлением от 6 мая[12].

В результате заготовок 1932 г. оба сектора — социалистический и частный— дали 18,5 млн т зерна, приблизительно на 10% меньше плана. Даже если мы включим децентрализованные получения и свободную рыночную продажу, составившие от 0,92 до 1,46 млн т., то и тогда можно считать, что общий сбыт зерна все же был ниже уровня, намеченного планом[13]. Когда стало ясно, что основные недопоставки приходятся на крупнейшие районы по заготовке зерна, особенно на Украину и Северный Кавказ, заготовки опять были снижены. В ноябре 1932 г. чрезвычайная комиссия, посланная на Северный Кавказ, снизила заготовки зерновых с 136 до 97 млн пудов. Аналогичная комиссия, посланная в то же время в Харьков, снизила хлебозаготовки на Украине; один украинский ученый пишет, что общее снижение (очевидно, включая предусмотренное постановлением от 6 мая) составило 2,26 млн т; эти цифры позволяют предполагать, что чрезвычайная комиссия снизила план еще больше, чем постановление от 6 мая[14]. Собранное ранее зерно и другая сельхозпродукция были возвращены в деревню в форме плановой продажи продовольствия, семян, фуража и ссуды. В 1932 г. в деревню было возвращено приблизительно 5,76 млн т полученного зерна— больше, чем в 1930 или 1931 г[15].

Снижение задания по хлебозаготовкам в 1932 г. и возвращение части заготовленного зерна в деревню не должны были привести к острой нехватке продовольствия и голоду. Крестьяне должны были иметь намного больше хлеба в 1932 г., чем оставлено в 1931, 1933 или в 1934 г. (табл. 2). Вместе с тем ученые — сторонники теории геноцида соглашаются, что ни в 1933, ни в 1934 г. голода не было; Мэйс даже называет 1933 г. небывалым на урожай. В официальных данных по урожаю на Украине то же несоответствие. Заготовлено 4,7 млн т из урожая 1932 г. в 14,6 млн т, и после этого крестьянам оставалось бы около 10 млн т, т.е. почти столько же, сколько оставалось им в 1931 г. Если бы эти цифры были бы верными, у сельского населения Украины (приблизительно 22 млн человек в 1931-1932 гг.) оставалось бы 450-500 кг зерна на душу населения. Этого более чем достаточно, чтобы голод не возник в большинстве районов[16], и тем не менее голод широко распространился на Украине.

Возникают, таким образом, два вопроса. Почему сниженный план хлебозаготовок не был выполнен в 1932 г.?

И почему страшный голод возник в 1932 г., а не в 1931, 1933, 1934 гг., когда зерна было получено столько же? Если верить официальным цифрам, на душу населения приходилось почти столько же зерна, сколько в 1932 г.[l7]

Эти подсчеты позволяют предположить, что официальные цифры по урожаю 1932 г. неверны. Эти несоответствия были уже замечены. Наум Ясный полагал, что официальные цифры за 1931 и 1932 гг. показывали небольшое снижение, «не согласующееся с катастрофическим положением с продовольствием» и уменьшением поголовья скота. Он предлагал занижать официальные данные на 5— 10%. В то же время он считал, что пропала только небольшая часть урожая. Недавно Даниел Броуэр указал, что, по официальным данным, урожай 1932 г. был больше, а количество зерна, полученного государством, меньше, чем в 1931 г., так что «в деревне этой зимой можно было бы достать больше хлеба. Однако эмпирический опыт абсолютно ясно показывает страшную нехватку продовольствия в эти месяцы; истинные причины голода предстоит раскрыть». Марк Тольц исследовал официальные данные по урожаю 1932 г. в свете острой нехватки зерна и голода, поразившего южные районы Советского Союза в 1932 г. Он пишет, что официальные цифры бессмысленны, поскольку урожай был выше, чем в 1931 и 1934 гг., а ведь урожай 1934 г. позволил отменить продовольственные карточки в городах. Аналогичные размышления привели С.Г. Уиткрофта, Р.У. Дэвиса и Дж.М. Купера к выводу, что «снижение производительности зерна в 1931 и 1932 гг. и возвращение к прежнему уровню в 1933 и 1934 гг. были намного существеннее, чем следует из приводимых данных— как на Западе, так и советских». Они оценивали урожай 1932 г. в 55,7-61,1 млн/т[18].

Доступная информация о том, как подготавливались данные об урожае до 1933 г., заставляет предполагать, что официальными данными послужили оценки, сделанные до уборки зерна, возможно даже биологические урожаи. Использование подобных оценок уходит еще во времена военного коммунизма: уже в 1918 г. комитеты бедноты, организованные с целью изъятия зерна для городов, прикидывали будущий урожай еще в поле, перед жатвой, и на этой основе определяли продовольственную разверстку. В 20-е годы данные об урожае основывались на осенних донесениях сельских корреспондентов, частично проверенных «контрольными жатвой и молотьбой»; в 1930-е годы эта система была заменена иной, при которой использовались данные, полученные от работников на местах и из колхозных и совхозных отчетов, дополненных статуполномоченными и проверенных «местными экспертными комиссиями, использующими данные широких исследований (контрольных) жатвы и молотьбы». Эти контрольные образцы подозрительно похожи на позднейшие цифры биологических урожаев. Действительно, по данным Аркадия Кагана, проверка оценки урожая местными чиновниками включала использование метровки (применявшейся с 1933 г. при определении биологических урожаев) в порядке эксперимента с 1930 г. и систематически с 1932 г. Каган не ссылается на какой-то конкретный документ, но постановление Колхозцентра (февраль 1932 г.), кажется, подтверждает это. Оно предписывает правлениям колхозов проводить «контрольную молотьбу» зерна и контрольную уборку урожая других культур для установления «выхода продукции» с гектара в соответствии с методом метровки[19].

Некоторые советские источники предполагают, что до 1933 г. данные по урожаям не учитывали потерь. И.Е. Зеленин писал, что цифры по урожаям на первую пятилетку «составлялись на основе данных о посевных и иногда об убранных площадях и об урожайности (амбарной) с гектара», но не определял источники этого. Информация, публиковавшаяся в то время и позже, тем не менее вызывает сомнения на этот счет. Официальная цифра урожая зерновых в 1930 г. остается той, которую указал Сталин в 1934 г.,— 83,5 млн т. Ю.А. Мошков привел эту цифру в связи с зерновым кризисом, но одновременно с этим он дает данные Госплана о производстве зерна в 1930 г. — 77,17 млн т. Та же таблица давала в графе «потери» 0,4 млн т, но не указывала, из чего складывались эти потери. Эта цифра кажется слишком низкой (0,5%), учитывая удельный вес колхозного сектора в 1930 г. (30% посевных площадей) и нежелание крестьян работать. Тем не менее статья в «Социалистическом земледелии» в 1931 г. сообщала, что потери во время уборки зерна в 1930г. «достигли, как известно, 167 млн ц. Страна недополучила миллиард пудов зерна». Если верна цифра 16,7 млн т, то, следовательно, собранный урожай должен был достигнуть 94—100 млн т, что маловероятно. Если цифры 77 млн и 83,5 млн т показывали логические урожаи, то это предполагает, что собранный урожай составил 60 млн и 67 млн т. Эти данные уже согласуются с возрастающей нехваткой продовольствия в 1930 — 1931 гг.[20]

Некоторые западные и советские специалисты утверждали, что в 1930—1932гг. применялись подсчеты биологических урожаев и иные оценки, делавшиеся до жатвы.

О. Шиллер, работник посольства Германии в Москве в 30-е гг., имевший прямые контакты с правительственными статистиками, говорил, что советские статистические данные составляются в трех вариантах: для печати, для руководителей и для высокого партийного руководства. Исследования, пишет он, подтвердили наблюдения, что цифры по урожаю отдельных колхозов обычно завышались примерно на 10% и в районе и в области. На основании этого он определял урожай 1932 г. в 50-55 млн т, в 1933 г.— 60-65 млн т, в 1934 г.— 65 —70 млн т. Шиллер писал об этих цифрах: они «математически объясняют местами катастрофические трудности с продовольствием в сельских областях в 1931 — 1934 гг.»[21] Послесталинские цифры о собранном урожае за 1933 и 1934 гг. показывают, что оценка Шиллера верна для 1934 г. и даже занижена для 1933 г., однако его оценка урожая 1932 г. значителько ниже официальной цифры и потому остается предполагать, что последняя— тоже результат исчисления по методу биологического урожая или преджатвенных оценок[22].

Украинский ученый И.И. Слынько опубликовал хранившиеся в архивах оценки валового урожая зерна на Украине в 1931 г.: 14 млн т — намного ниже официальных 18,3 млн т; погодные условия тем летом, добавляет он, снизили итоговый сбор зерна еще на 30 —40%[23]. В статье 1958 г. о голоде украинский ученый-эмигрант Всеволод Голубничий писал, что, по официальным данным, около 30% урожая зерновых на Украине в 1931 г. и до 40% урожая 1932 г. были потеряны во время уборки[24]. Он, однако, использовал туманное выражение «до 40%» и не указал, из каких источников почерпнуты эти данные. Несмотря на определенные статистические несоответствия, его статья дает материал для предположения, что данные 1932 г. не отражают реального положения вещей[25].

В последнее время советские ученые представили дополнительные доказательства того, что данные об урожаях 1930—1932 гг. биологические. В.П. Данилов, например, пишет, что «валовой сбор зерна в 1932 г. достигал 699 млн центнеров, но полови на осталась на поле» (курсив наш. — М.Т.). Статистики Григорий Ханин и Василий Селюнин показывают, что чрезвычайные комиссии, работавшие в ноябре 1932 г. в Харькове, Ростове-на-Дону и Саратове «на гребне» кризиса с хлебозаготовками, «использовали данные так называемого биологического (на корню) урожая зерна»[26]. Их оценка урожая 1932 г. (7,2 ц) ниже официальной цифры (8,1 ц). Эта разница показывает, что власти занижали данные по урожаям, как и задания по хлебозаготовкам, и что официальные цифры намного завышены.

Полученные свидетельства позволяют предполагать, что официальная статистика урожая зерновых в 1932 г., а возможно, и в 1930 —1931 гг. — это оценки, сделанные до уборки хлеба, основанные, возможно, на биологических урожаях, и действительный урожай преувеличен. Ранее закрытые архивные данные о сельскохозяйственной продукции, даваемой колхозами в 1932 г., определенно свидетельствуют, что действительные урожаи были намного меньше, чем показывали официальные цифры. Это подтверждается годовыми отчетами коллективных хозяйств[27]. Поскольку данные отчетов резко отличаются от официально публиковавшихся цифр, необходимо выяснить их происхождение и истинные размеры.

Колхозный Устав от 1 марта 1930 г. предусматривал ежегодные отчеты колхозов. Однако в 1930 г. только 33% колхозов из 80 тыс. представили отчеты, в 1931 г.— 26,5% из 230 тыс., в 1932 г. — 40% из примерно того же числа колхозов (табл. 3). Частичный распад колхозов в ряде районов в 1932 г. показывает, что большинство колхозов, включенных в эту статистику, обслуживались машинно-тракторными станциями, которые должны были проверять и обобщать отчеты колхозов в районах своей деятельности (кроме МТС, отчеты колхозов обрабатывали районные земельные отделы).

Преобладание колхозов, обслуживающихся МТС, среди тех, которые представляли годовые отчеты, указывает на то, что, несмотря на серьезные недостатки, МТС имели и положительное значение[28]. Правда, при условиях недостатка кадров счетных работников и низкой квалификации, по свидетельству В.И. Звавича, советского специалиста по отчетам, допускались грубые ошибки при составлении отчетов. Это признавал и заместитель начальника ЦУНХУ Госплана А.С. Попов. В 1935 г. он писал: годовые отчеты настолько плохи, что использовать их для анализа колхозного производства еще рано. Поэтому ЦУНХУ провело в 1932— 1935 гг. ряд «динамических обследований», основывавшихся на более детальном анализе годовых отчетов и других документов 12707 колхозов (табл. 4). Тем не менее Звавич делает вывод, что, несмотря на то что отчеты составлены плохо, их можно рассматривать как достоверные и отражающие действительное положение дел в колхозах[29].

По данным Народного комиссариата земледелия (НКЗ), средний урожай в колхозах СССР составлял 5,4 ц/га, 6,0 — в РСФСР и 5,1 — на Украине; это значительно ниже официальных цифр 6,8; 6,5 и 8,0 (табл. 5). Данные ЦУНХУ еще ниже: средний урожай по РСФСР и Украине — 5,2 и 4,98 ц/га (табл. 6). Хотя и эти цифры нельзя считать абсолютно достоверными, они основывались на более детальном исследовании и проверке данных, представленных колхозами, чем НКЗ.

Данные ЦУНХУ также показывают резкий рост урожайности 1933 г.: на Украине — с 4,98 до 8,07 ц, или на 60%, в Российской республике — с 5,2 до 6,03 ц, почти на 20%. Тем не менее по официальной статистике урожай в 1933 г. был ниже, чем в 1932 г. Рост валового сбора зерна в 1933 г. произошел в основном за счет повышения урожайности, а не посевных площадей (табл. 7). Советская статистика по производству зерна с того времени основывается исключительно на количестве посевных площадей, хотя советские крестьяне никогда не собирали полностью урожая со всей засеянной земли[30].

Хотя урожаи по данным годовых отчетов и динамических обследований получаются намного ниже для большинства районов, чем гласили официальные данные, в таких районах, как Западная Сибирь, они действительно превзошли официальные цифры, что еще раз доказывает, что последние— результат преджатвенных оценок[31]. Архивные свидетельства о низких урожаях и разница между архивными и официальными данными приводят к заключению, что власти, принимая во внимание низкий урожай, сокращали задания по заготовкам[32].

Данные динамических обследований были опубликованы в двух таблицах в издании «Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов» в 1935 г. Первая, основанная на данных ЦУНХУ, показывает, что собранный урожай 1933 г. в обследованных колхозах превосходил урожай 1932 г. на Украине на 63%, в Белоруссии— на 43,5, в России— на 16%. Вторая таблица показывает, как вырос средний валовой сбор зерна на один колхоз и одного работника (табл. 8). По этой таблице в 1935 г. возрастание достигло на Украине 80%, в Советском Союзе в целом — 40%[33].

Данные архивов показывают, что урожай 1932 г. в колхозах был значительно ниже, чем выходило по официальной статистике; на это указывали и другие опубликованные источники. Например, Ю.А. Мошков приводит архивные свидетельства очень низких урожаев: в некоторых случаях меньше 3 ц/га во многих украинских колхозах и колхозах Северного Кавказа. Тольц пишет, что урожай на Северном Кавказе и Нижней Волге был меньше 4 ц и лишь немного лучше на Украине. Даже в 1933 г. Сульковский, глава Украинской Центральной государственной комиссии по определению урожайности зерновых, признавал, что в 1932 г. во время уборки на Украине было потеряно 210 —220 млн пудов зерна[34]. Таблицы ЦУНХУ свидетельствуют, что даже эти показатели занижены.

Судя по годовым отчетам, колхозы, представившие отчетность, в среднем получили по 5 ц/га. Но тогда надо допустить, что остальные колхозы получили не менее 11 ц/га, чтобы средний урожай составил 8 ц, как это следует из официальных данных. Это было маловероятным. Ограниченная информация, которую можно получить о более отдаленных регионах, не дает оснований предполагать, что уровень сельскохозяйственного производства там был намного выше, чем в других местах. Даже украинский эмигрантский источник сообщает, что в отдаленных деревнях люди больше страдали от голода, чем жившие ближе к городам[35]. Таким образом, производство в колхозах, не представивших годовые отчеты, было, вероятно, еще ниже, чем в колхозах, отчеты представивших.

По официальным данным, в 1932 г. колхозы собрали 66,9% общего количества зерна; остальное приходилось на совхозы (9,5%) и единоличные хозяйства (23,6%). Различные источники показывают, что урожаи в совхозах и у единоличников не были выше, чем в колхозах. В совхозах Северного Кавказа, которые должны были дать 25% совхозных хлебозаготовок, урожаи упали с 16 ц в 1930 г. до 8,4— в 1931 г. и 2,9 ц — в 1932 г. Количество заготовленного зерна сократилось с 372 400 т в 1931 г. до 213 500 в 1932 г. Они не смогли выполнить план хлебозаготовок, выполнили его только на 60%, т.е. собрали 475 000 т; вместе с тем производство, по официальным данным, достигло 1,56 млн т. Такая большая разница между выполнением хлебозаготовок и урожаем труднообъяснима, если не предположить, что урожай, как и в колхозах, определен до уборки и цифры превосходят реальное количество собранного зерна[36].

По официальным данным, единоличники в 1932 г. посеяли 21,4% общего количества зерновых, но получили 23,6% валовой продукции, оказавшись, таким образом, несколько более производительными, чем колхозы и совхозы. В то же время единоличники, вероятно, еще в большей степени, чем колхозы и совхозы, не выполнили план хлебозаготовок. На Украине, например, они выполнили только 39,5% плана[37]. Если выполнение плана хлебозаготовок может служить показателем производства, значит, совхозы и единоличники собрали значительно меньшие урожаи зерновых, чем показывают официальные цифры. Статистика, взятая из годовых отчетов, утверждает, что официальные данные по колхозному производству основывались на биологических урожаях или других преджатвенных оценках. Другие источники позволяют предположить, что подобные методы определения урожая применялись в 1932 г. к единоличным хозяйствам и, по всей вероятности, к совхозам[38]. Следовательно, их урожаи, а значит, и весь урожай зерновых 1932 г. также был завышен.

Можно приблизительно определить степень завышения, экстраполируя архивные данные по колхозам. Официальные цифры урожаев в колхозах в целом по СССР и Украине (6,8 и 8,0 ц) близки к средним цифрам по всем секторам (7,0 и 8,1 ц). Можно допустить, что архивные данные по колхозным урожаям (6,4 и 5,0 ц) близки к реальному среднему уровню по всем секторам, и, следовательно, данные о колхозном производстве в годовых отчетах могут служить основой для исчисления производства зерна в 1932 г. Таким образом, для Украины официальное количество посевных площадей (18,1 млн га), сокращенное с учетом действительно собранного урожая (93,8%) до 17 млн га и умноженное на средний урожай (5,1 ц), дает общий урожай в 8,7 млн т — это примерно 60% от официальной цифры 14,6 млн т. Эти вычисления позволяют согласиться с утверждением Голубничего, что в 1932 г. пропало 40% урожая. Подобные же вычисления по СССР в целом: засеяно 99,7 млн га; это сокращается на 7% (по данным ЦУНХУ) — до 92,72 млн га — и умножается на средний урожай (по данным НКЗ) в 5,4 ц; итого получается урожай в 50,06 млн т, т.е. почти на 30% ниже официальной цифры 69,87 млн т— это близко к цифрам, которые приводил Шиллер.

Если же колхозы, не представившие годовых отчетов, производили меньше зерна, чем представившие, и если урожаи в совхозах и у единоличников были такими низкими, то валовой сбор мог быть еще меньше 50 млн т[39].

Низкий урожай 1932 г.— результат многих экономических, организационных и политических причин. Так же, как и статистические данные, вызывают сомнения в правдивости утверждения о том, что урожай был хороший и голод, следовательно, был вызван искусственно[40]. Если урожай был настолько низок, то голод в первую очередь явился результатом нехватки продовольствия. Свидетельства о том, как широко географически были распространены нехватка продовольствия и голод в деревне и городе в 1932— 1933 гг., служат сильной поддержкой такой теории.

Фрагментарные данные показывают, что во многих сельскохозяйственных регионах остро не хватало продовольствия. Голод и смерть от истощения имели место в Смоленской и Орловской областях; в отчете Центрально-Черноземной области говорится о больших трудностях с продовольствием в колхозах и о «массовых случаях опухания от голода и смертях»[41]. Бывший колхозник из Белоруссии свидетельствует, что Белоруссию тоже поразил голод. Советский специалист по Поволжью А.Ф. Каревский писал о «значительных трудностях с продовольствием» в 1931 — 1933 гг.; советский писатель М. Алексеев, живший в начале 30-х годов в деревне под Саратовом, пишет о массовых смертях от голода. Посольство Великобритании получило донесения о массовом сопротивлении крестьян хлебозаготовкам в Сибири. Канадский специалист по сельскому хозяйству Эндрю Кэрнс, объехавший большинство крупных зерновых районов летом 1932 г., был встречен в сибирском городе Славгороде толпами людей, говоривших о том, что деревни пусты и люди в деревнях голодают до смерти[42].

Голод поразил не только деревни. Коллективизация не облегчила проблемы с продовольствием в 1930— 1933 гг. Напротив, продовольствия для городов становилось все меньше, и ситуация достигла критической точки к 1932-1933 гг.[43] Быстрый рост городского населения в годы первой пятилетки привел в города и на стройки более 10 млн людей и увеличил количество людей, получавших продукты по карточкам, с 26 млн в 1930 г. до 40 млн в 1932 г.[44] Производство продуктов питания снижалось, и, несмотря на рост хлебозаготовок, количество продовольствия для городов отчаянно уменьшалось; запасы были значительно меньше, чем требовалось по карточкам. В 1931 г. правительство уменьшило нормы для многих категорий и лишило целые группы трудящихся и города снабжения. В 1932 г. были введены еще более жесткие ограничения. В сообщении посольства Великобритании от 4 мая 1932 г. говорится, что, хотя в Москве снижены нормы снабжения по карточкам на некоторые продукты, положение в провинции намного хуже. Сократились нормы для рабочих, а члены их семей вообще перестали получать продукты по карточкам, и все деньги приходилось тратить на рынке. Сообщение (июль 1932 г.) гласило, что «основная трудность, стоящая сейчас перед страной, — нехватка продовольствия». Отчеты Кэрнса содержат данные об уменьшенных нормах (но даже и эти карточки нельзя было отоварить полностью), о «фантастически» высоких ценах на продукты и о том, что в больших и маленьких городах все труднее становится достать продукты на базаре. Украинские эмигрантские источники тоже сообщают о «страшной нехватке продовольствия» в городах Украины[45].

В 1932 г. усиливающаяся нехватка продовольствия физически ослабила трудящихся и вынудила многих оставить работу в поисках пищи. Во многих отраслях промышленности текучесть кадров превосходила 100% каждые несколько месяцев, а промышленное производство упало до уровня 1928 г. Недавние исследования по Днепрострою показывают, что, хотя голод в 1932— 1933 гг. в деревне был страшнее, чем в городе, он тем не менее «даже здесь пагубно сказывался на здоровье населения». Хлебные нормы неуклонно снижались и не обеспечивались полностью; люди должны были оставлять работу, чтобы выстаивать в длинных хлебных очередях; широко распространились тиф, туберкулез и оспа. Сообщения из нескольких советских городов, опубликованные в эмигрантской прессе, гласили, что в 1932 г. цены на продовольствие намного превысили заработную плату рабочего. Рабочие и служащие продавали все, что у них было, чтобы купить хлеб, процветало воровство, и не было перспектив улучшения. Люди оставляли фабрики и заводы, крестьяне бежали из деревень, и в результате миллионы мыкались по стране в поисках лучших условий. В ответ на это правительство возродило существовавший еще при царизме институт внутренних паспортов (в конце 1932 г.)[46].

В первой половине 1933 г. положение еще ухудшилось. Исследования, опубликованные в меньшевистской прессе, показывают, что в то время «внимание населения (в Москве)... полностью поглощено голодом» и, следовательно, эта проблема должна была быть «всепоглощающей во всех других областях, где голод намного сильнее». К маю горожане не видели «съедобного хлеба» уже шесть месяцев, города были полны голодающими детьми. По данным Мориса Хиндуса, вторая пятилетка началась (в 1933 г.) с продовольственного кризиса, более страшного, чем голод 1921 г., с более низких норм, чем были в течение 10 лет, и эти нормы все уменьшались. Осенью 1932 г. в Киеве нормы для рабочих урезаны с 2 до 1,5 фунтов, нормы для служащих — с 1 до 0,5 фунта. В середине июля 1933 г. посольство Великобритании сообщает о страшной нехватке продовольствия, о том, что люди болеют и умирают от голода в провинциальных городах и даже в Москве. В ряде зарубежных изданий появляются аналогичные свидетельства о растущем недовольстве рабочих уменьшающимися нормами продовольствия, о забастовках, о том, что фабрики и заводы пустеют[47].

Рыночные цены на хлеб и другие продукты питания показывают, как велика была нехватка продовольствия и как долго она длилась. Цены, особенно на хлеб, выросли более чем вдвое в первые месяцы 1932 г. и продолжали расти в 1933 г.; цены на зерно и муку достигли предела в июне 1933 г. Тем не менее, как только был собран урожай 1933 г., цены быстро начали падать; к декабрю цены на зерно упали больше чем на 60%. Снижение цен произошло главным образом в результате политики правительства, заставившего кооперативы продать часть собранного зерна по ценам несколько ниже, чем на крестьянских рынках. Неэффективность этих мер вплоть до конца 1933 г. показывает, что продовольствия не хватало[48].

Данные о смертности по разным регионам Советского Союза, собранные ЦУНХУ и недавно опубликованные Уит-крофтом, показывают, что, хотя в некоторых областях Украины голод был сильнее, чем в других регионах, он имел место отнюдь не только на Украине. Смертность как в городах, так и в деревнях резко возросла по сравнению с 1932 г. в большинстве регионов, а в Поволжье, на Урале, в Сибири и центральных сельскохозяйственных районах она подходила к смертности на Украине или даже равнялась ей. Эти данные подтверждают открытия Максудова, основанные на данных переписи 1956 г., и недавние заявления советских украинских авторов Кульчицкого и Дьяченко, что голод поразил не только Украину и Северный Кавказ, но и бассейн Волги (от Горького до Астрахани по данным украинских ученых), Центрально-Черноземную область, районы Урала и Казахстана и, как указывает один украинский ученый, даже такие регионы, как Вологда и Архангельск[49].

Нехватка продовольствия и ее последствия усилили партийную оппозицию сталинскому руководству. По данным Бориса Николаевского, к 1932 г. распространившийся голод и последовавшее в результате его снижение производительности труда привели к возникновению «антисталинского большинства», разработавшего платформу Рютина и другие оппозиционные программы. Члены партии и правительственные чиновники были недовольны нехваткой продовольствия и хлебозаготовительной кампанией 1932 г. Чтобы подавить недовольство, правительство начало суровую чистку на Северном Кавказе и Украине в конце 1932 г. и в следующем году распространило ее на всю страну[50].

Снижение урожая привело также и к уменьшению экспорта зерна. Уменьшение запасов, предназначенных на экспорт, началось после урожая 1931 г. (который был низким из-за засухи) и последующих поборов, вызвавших голод в Поволжье, Сибири и других регионах. В 1932 г. советское руководство было вынуждено вернуть собранное в этих районах зерно. Низкий урожай 1931 г. и возвращение зерна в районы, пораженные голодом, заставили правительство сократить экспорт зерна с 5,2 млн т в 1931 г. до 1,73 млн т в 1932 г.; в 1933 г. он упал до 1,68 млн т. Зерно, проданное за границу в 1932 и 1933 гг., могло бы накормить многих людей и уменьшить голод. 354000 т, экспортированных в первой половине 1933 г., хватило бы, чтобы обеспечить почти 2 млн человек дневной нормой (1 кг) в течение шести месяцев. И вместе с тем этот экспорт составлял половину от 750 000 т, проданных за границу в первом полугодии 1932 г.[51]. Как советское руководство представляло себе последствия уменьшения объема экспорта и запасов продовольствия для всей страны, неясно, но доступные материалы показывают, что дальнейшее сокращение или прекращение экспорта зерна могло иметь серьезные последствия. В начале 30-х годов цены на зерно на мировом рынке упали, условия торговли стали неблагоприятными для Советского Союза, его задолженность росла, а возможности уплаты долгов были ограниченны; так что западные банкиры и государственные деятели уже подумывали о том, чтобы конфисковать советскую собственность за границей и отказать в дальнейших кредитах в случае невыполнения Советами своих обязательств. Поэтому прекращение экспорта могло поставить под угрозу выполнение плана индустриализации и, по мнению некоторых обозревателей, стабильность режима[52].

Хотя правительство и не прекратило экспорт, оно действительно пыталось облегчить голод. Декрет Центрального Комитета от 25 февраля 1933 г. давал как ссуду семенной фонд в 320 000 т Украине и 240 000 т Северному Кавказу. Семена были даны также Нижней Волге и, возможно, другим районам. Кульчицкий приводит данные партийных архивов Украины, показывающие, что общая помощь Украине к апрелю 1933 г. в действительности превосходила 560 000 т, в том числе 80 000 т продовольствием. Только помощь Украине на 60% превышала количество проданного за границу в тот период. За первую половину 1933 г. голодающим районам было выделено в два с лишним раза больше, чем продано на экспорт. То, что большая помощь не оказывалась, представляется еще одним результатом низкого урожая 1932 г. После неурожаев 1931,1934 и 1936 гг. собранное у крестьян зерно было возвращено им за счет сокращения экспорта[53].

Низкий урожай 1932 г. означал, что не хватало достаточного количества хлеба для городов, деревень, для будущего посева и продажи на экспорт. Власти сократили все, но в конце концов интересы деревни оказались на последнем месте. Тотальные хлебозаготовки резко ухудшили положение деревни, но в какой-то степени обеспечили городское население продовольствием. В противном случае в состоянии голода оказались бы города, где и так в 1933 г. смертность возросла. Необходимость создания семенного фонда и государственных резервов, а также хаос, царивший в те годы в Советском Союзе, приводят к заключению, что даже полного прекращения продажи зерна за границу было бы недостаточно для того, чтобы предотвратить голод. Все это говорит, что голод не является только результатом хлебозаготовок 1932 г. и сознательного акта геноцида. Низкий урожай 1932 г. сделал голод неизбежным. Но не только это. Советское руководство несет ответственность за лишения и страдания советского народа в начале 30-х годов. Приведенные здесь данные позволяют более точно определить последствия насильственной коллективизации, чем это можно было сделать ранее; по крайней мере они показывают, что голод был в основном результатом, провала экономической политики, «революции сверху» и менее всего результатом «успешной» национальной политики, якобы направленной против украинского и других народов.

Таблица 1

Официальная статистика производства зерна и заготовок по Советскому Союзу (в целом) и Украине (1930-1934 гг.)

Год Посевная площадь, млн/га Урожай Урожайность (фактическая)
биологический. млн/т собранный, млн/т биологически средний. ц/га колхозы, ц/га совхозы, ц/га средняя, ц/га колхозы, ц/га совхозы, ц/га хлебозаготовки, млн т
Советский Союз
1930 101,8 - 83,5/77 - - - 8,5 - 9,3 22,1
1931 104,4 - 69,5 - - - 6,7 - - 22,8
1932 99,7 - 69,9 - - - 7,0 6,8 7.2 18,5
1933 101,6 89,8 68,5 8,8 8,5 - 6,7 - - 22,9
1934 104,7 89,4 67,7 8,5 - 8,4 6,5 - - 22,7
Украина
1930 22,3 - 22,7 - 10,2 - - - 14,6 7,7
1931 21,2 - 18,3 - 8,3 - - - - 7,0
1932 18,1 - 14,6 - 7,2 - 8,1 8,0 9,2 4,7
1933 19,9 22,2 16,9 11,2 - - - - - 5,0
1934 20,2 12,3 10,2 6,1 6,0 6,3 5 - - 5

Источники: Сельское хозяйство: Ежегодник, 1935. М., 1936. С. 215, 243-249, 269; Зеленин И.Е. Основные показатели сельскохозяйственного производства в 1928 — 1935гг. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1965. М., 1970. С. 473; Кульчицкий С.В. До оцинки становища в сильскому господарстви УССР // Укр. ист. жур. 1988. № 3. С. 24, 26; Г о л у б н и ч и и В. Причины голода в 1932-1933 гг.; англ. пер. в: Мета. 1979. № 2.С. 22-25.

Таблица 2

Продажа зерна и зерно, оставшееся у населения (в млн т)

Год Урожай Общая* продажа Возвращено в сельское хозяйство Чистая продажа Осталось у населения
1931 69,5 23,7 4,9 18,8 50,7
1932 69,6 19,4 5,7 13,7 55,9
1933 68,5 25,6 1,27 24,3 44,2
1934 67,7 27,1 1,13 26,0 41,6

*Общая продажа включает то, что получено децентрализованным путем, а также колхозную и частную рыночную продажу зерна.

Источники: Данные о зерне, возвращенном в сельское хозяйство см.: Барсов АА Баланс стоимостных обменов между городом и деревней. М, 1969. С. 103. Цифры по общей продаже вычислены по: Уитмен Дж. Т. Колхозный рынок // Совьет стадиз. 1956. № 7. 1956. С. 390. Возвращено в сельское хозяйство в 1933г.: М о ш к о в Ю.А.- Зерновая проблема. С. 131; в 1934 г. — по постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О семенной помощи колхозам»: С. 3. 1935. № 1. Ст. 2 от 26 дек. 1934 г. Обе последние цифры включают только государственную помощь семенами и продовольствием и, следовательно, занижены; чистая продажа, следовательно, была больше, у населения оставалось меньше.

Таблица 3

Годовые отчеты колхозов

Регион Обслуживаемые МТС Не обслуживаемые МТС Всего
число % 1000 хоз-в число % 1000 хоз-в число % 1000 хоз-в
СССР* 33194 50,9 3528 39685 21,3 2455 77209 40,0 6765
РСФСР* 16803 39,0 1612 31084 27,7 1811 52217 33,6 4204
Украина 9176 73,4 1421 2794 21,8 386 11970 47,3 1808
Северный Кавказ - - - - - - 4330 86,6 781
Нижняя Волга 1029 78,0 228 342 17,5 61 1434 42,8 289
Средняя Волга 1913 86,9 322 1879 62,6 245 3729 72,9 567
Центрально-Черноземная область 3235 39,5 371 1800 25,4 155 5035 32,9 527
Московская область - 21,6 - - 22,4 - - 22,2 -
Западно-Сибирский край - 66,1 - - 48,3 - - 52,0 -

* Кроме Северного Кавказа.

Источник: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 3. Д 4456. (Таблицы данных о состоянии колхозов в 1932 г., составленные по материалам годовых отчетов

Колхозы, обследованные динамически

Таблица 4

Регион Число колхозов %
РСФСР* 9362 7,0
Азово-Черноморский край ** 808 23,1
Сталинградская область 347 24,8
Центрально-Черноземная область 15189,7
Украина 2864 12,1
Белоруссия 481 5,0

* Всего по 12 областям.

** Так в источнике.

Источник: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 77. Д. 70 (Динамика хозяйственного состояния колхозов за 1932 и 1933 гг. Данные выборочной связной разработки годовых отчетов колхозов. Вып. I. Областные итоги. Не принадлежит оглашению. ЦУН-ХУ Госплан СССР, сектор учета сельского хозяйства, секция колхозов.)

Таблица 5

Распределение валового сбора зерновых

Регион Средний урожай, ц/га Гос. заготовки, % колх продукции Оплата на трудодни, % колх. продукции
МТС не МТС всего офиц. урож. МТС не МТС всего МТС не МТС всего
СССР 5,3 6,3 5,4 6,8 40,7 30,7 33,4 20,8 29,6 22,6
РСФСР 5,5 6,5 6,0 6,5 42,4 29,5 36,0 23,0 30,6 26,8
Северный Кавказ - - 3,9 6,1 - - 60,7 - - 10,0
Нижняя Волга 3,6 4,0 3,7 4,2 58,3 58,4 58,3 11,5 10,4 11,3
Средняя Волга 6,7 3,9 5,0 5,4 34,8 43,9 39,3 28,8 20,8 24,9
Московская область 8,6 8,5 8,5 9,0 14,0 14,8 14,6 39,2 42,9 41,8
Западная область 6,8 7,4 7,2 8,0 8,9 7,3 7,7 42,1 42,4 42,3
Западно-Сибирский край 7,8 7,7 7,7 6,7 36,6 29,5 32,6 27,7 34,1 31,3
Украина (вся) 5,1 5,0 5,1 8,0 37,3 43,8 38,6 13,6 13,8 13,7
Киевская область 4,6 4,9 4,7 - 30,6 22,8 28,6 19,2 19,2 19,2
Винницкая область 6,8 6,7 6,8 - 36,4 37,8 36,5 21,7 20,4 21,6
Харьковская область 5,3 5,1 5,2 - 50,4 49,6 50,1 11,5 13,0 12,0
Днепропетровская область 4,6 5,1 4,7 - 58,8 59,7 58,9 9,8 11,1 10,0
Одесская область 5,3 6,3 5,3 - - - - 9,2 8,9 9,1
Донецкая область 4,4 4,3 4,4 - 55,4 55,2 55,4 10,9 12,1 11,2

Источник: См. табл. 3. Официальные цифры взяты из: Сельское хозяйство СССР. 1936. С. 269.

Таблица 6

Сравнительные количества посевных площадей земли, с которых собран урожай, и количество собранного среднего урожая

Регион Засеяно га Убрано га, % от засеянного Собранный урожай, ц/га
1932 г. 1933 г. 1932 г. 1933 г. 1932 г. 1933 г.
РСФСР* 508 546 92,5 97,3 5,20 6,03
Азово-Черноморский край ** 1603 1378 88,4 100,0 3,58 6,19
Сталинградская область 2328 2365 89,3 96,8 3,47 3,38
Центрально-Черноземная область 416 479 97,5 98,7 6,20 6,49
Татарская АССР 600 700 97,7 100,0 7,00 7,95
Московская область 122 155 98,4 993 7,74 8,41
Западно-Сибирский край 511 607 97,3 97,8 7,67 7,96
Белоруссия 128 147 95,2 98,6 4,66 6,69
Украина 604 677 93,8 96,8 4,98 8,07
Киевская область 463 530 92,6 96,5 4,49 7,91
Черниговская область 345 437 92,7 98,8 4,57 6,26
Винницкая область 361 472 97,3 97,1 6,7 9,61
Харьковская область 643 691 89,9 97,3 4,77 7,95
Днепропетровская область 884 977 95,0 96,0 4,85 8,48
Одесская область 713 770 96,0 95,0 5,49 8,43
Донецкая область 826 890 91,0 97,4 4,12 6,32

* Всего по 12 областям.

** Так в источнике.

Источник: См. табл. 4.

Таблица 7

Процентные изменения посевных площадей и валового сбора зерна в 1932-1933 гг.

Регион Изменение посевных площадей Изменение урожая
РСФСР* +8,9 +17,4
Азово-Черноморский край** -6,3 +55,4
Сталинградская область +1,9 -2,6
Центрально-Черноземная область+18,4 +5,6
Средняя Волга +10,9 -3,8
Татарская АССР +20,9 +16,7
Белоруссия +18,3 +50,6
Украина+14,4 +70,9
Киевская область +17,3 +88,8
Черниговская область +34,5 +59,8
Винницкая область +37,5 +59,8
Харьковская область +11,0 +72,9
Днепропетровская область +10,5 +82,7
Одесская область +8,9 +58,1
Донецкая область +7,6 +58,3

* Всего по 12 областям.

** Так в источнике.

Источник: См. табл. 4.

Таблица 8

Изменение валового сбора зерна в колхозах в 1932-1933 гг. (вц)

Регион Год На колхоз На работника
Украина 1932 3010 9,9
1933 5406 17,7
Белоруссия 1932 596 6,0
1933 991 8,7
РСФСР 1932 2640 12,6
1933 3262 15,5
СССР 1932 2645 11,7
1933 3655 16,0

Источник: Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов. М, 1935. С. 35.

__________________________

* Опубликовано в «Slavic Review», 1991. Т. 50. (Автор благодарит Международное правление по исследованиям и обменам за помощь, а также Р.У. Дэвиса, Р. Эдельмана, Дж.Арч. Гетги, Джона Нэтча, Эрика Монкконена, Жан-Лорана Розенталя, Еву Сегерт-Таугер, Кекнета Соколофф и Альбиона Урбанка за помощь и полезные советы.)

___________________________

Таугер М.Б. —доктор философских наук, профессор Западно-Виргинского университета, г. Моргантаун (США)

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Литература о голоде обширна, см.: Расследование голода на Украине, 1932-1933: Отчет Конгрессу. Вашингтон (Д.С.): Правительственная типография, 1988; КонквестР. Урожай скорби Нью-Йорк, 1986. С. 264-265, 222; Сербии Р., Кравченко Б. Голод на Украине в 1932-1933 гг. Эдмонтон, 1986.

2 Расследование... С. 191 (в начале 80-х годов урожаи в среднем равнялись 15 ц/га); Ежегодник производства ОАО Рим 1985 С. 39. Табл. 15.

3 Пидгайный С.О. Черные дела Кремля: Белая книга Детройт, 1955. С. 489, 531, 547 (один из издателей действительно указывал, что урожай был очень мал— С. 4350; Сталин И.В. Собр. соч.: В 13 т. М., 1946-1949, 1951 гг. Т. 13. М., 1951. С. 216.

4 Примеры теории геноцида см.: Конквест Р. Урожай скорби. С. 323-330; Пидгайный С.О. Черные дела... С. 29-119; Расследование... Гл. 1. Голод все больше и больше представляется актом геноцида, сравнимым с Холокостом (см., например, статью Мэйса о голоде в работе: К пониманию и предотвращению актов геноцида на международной конференции по Холокосту и геноциду / Под ред. И. У. Чарны. 1984. С. 62 - 83).

5 Такая трактовка голода оспаривалась из-за некритического отношения к источникам: Entfachte Stalin die Hungersnot von 1932—1933 zur Ausleschung des ukrainischen Nationalismus? // Ежегодник истории Восточной Европы. 1989. № 37. С. 569 — 590.

6 См.: Сталин И.В. Указ. соч. Т. 13. С. 320.

7 См., например: Ясный Н. Коллективизированное сельское хозяйство Советского Союза. Стенфорд, 1949. С. 539; Джонсон Д.Г., К а г а н А. Советское сельское хозяйство: Структура и возрастание // Сравнение экономики Соединенных Штатов и Советского Союза, совместный экономический комитет конгресса США. Вашингтон, 1960. С. 231; Мошков ЮА Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации. М., 1966. С. 231 (табл.); Уиткрофт С.Г. Переоценка сельскохозяйственной продукции Советского Союза 20-х и 30-х годов // Советская сельская экономика. Нью-Йорк, 1983. С. 42; X а н т е р Г. Советское сельское хозяйство без коллективизации и при ней, 1928 — 1940 // Славик ревью. 1988. № 47. С. 205. Оценки этих ученых колеблются между 62 млн и 68 млн т и мало отличаются от официальных советских цифр. Многие ученые, как советские, так и эмигранты с Украины, принимают советские цифры как достоверные: Пидгайный С.О. Черные дела... С. 63 — 64; Л е в и н М. Отбирая зерно: Советская политика сельскохозяйственных налогов перед войной // Становление советской системы. Нью-Йорк, 1985. С. 166; История крестьянства СССР: История советского крестьянства: В 5 т. М., 1986. Т. 2. С. 260; Конквест Р. Урожай скорби. С. 222; Расследование... С. 70.

8 Система биологических урожаев была введена постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 17 декабря 1932 г., установившим систему межрайонных комиссий, подчиненных областным и центральным государственным комиссиям (ЦГК) при СНК для оценки урожая. Межрайонные комиссии на основании урожая с нескольких квадратных метров в колхозах устанавливали общую урожайность и определяли объем хлебозаготовок. До 1939 г. скидка на потери определялась в 10%. Поскольку на самом деле потери зерна при уборке в среднем равнялись по меньшей мере 25%, этот метод завышал урожай минимум на 15%. Н.С. Хрущев отменил эту систему. См.: В ы л ц а н М.А. Укрепление материально-технической базы колхозного строя во второй пятилетке (1933- 1937). М„ 1959. С. 119-122; Он же. Методы исчисления производства зерна в 1933— 1940 гг. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1965. М, 1970. С. 478-481; Зеленин И.Е. Основные показатели сельскохозяйственного производства в 1928-1935 гг. // Ежегодник производства ОАО. С. 465-466.

9 См.: Дэви с Р.У. Социалистическое наступление. Т. 1. Коллективизация сельского хозяйства, 1929—1930. Кембридж, 1980. С. 65-68; У и т к р о ф т С.Г. Переоценка... С. 37-38; см. также статью главы ЦГК В.В. Осинского о необходимости точной статистики: Известия. 1932. 9 марта.

10 См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1984. Т. 5. С. 366 — 369. Торговля колхозов и крестьян по кооперативным ценам была разрешена в октябре 1931 г. (см.: М о ш к о в Ю.А Зерновая проблема... С. 201). Соответствующие декреты см.: Горелик С.М., М а л к и с А.И. Советская торговля: Очерки теории и практики торговли в СССР. М., 1933. С. 125; У и т м е н Дж.Т. Колхозный рынок // Совьет ста-диз. 1956. 7 апр. С. 387.

11 См.: Мошков Ю.А.Зерновая проблема... С. 195—197; Д э в и с Р.У. Модели экономических систем в советской практике, 1926— 1936: Индустриализация СССР в тридцатые годы / Под ред. Ш. Беттельхейма. Париж, 1982. С. 17-30; Дэ в и с Р.У. Социалистический рынок: Споры в советской индустрии // Славик ревью. № 47. С. 202. Вскоре после майского постановления В. Куйбышев практически уравнял налог и сельскохозяйственную торговлю как источники снабжения (см.: Мошков ЮА Зерновая проблема... С. 200 (ссылки)). В октябре Л. Каганович заявил, что «главная задача — организовать и распространить советскую колхозную торговлю как наиболее значительный фактор улучшения снабжения и дальнейшего укрепления смычки города с деревней». См.: Нейман Г.Я. Пути развития советской торговли. М., 1934. С. 83. О мнениях местных чиновников см., например, июльскую речь наркома земледелия Я.А. Яковлева (Вопросы организации социалистического сельского хозяйства. М., 1936. С. 389-390). О взглядах иностранцев см.: Нео-нэп? // Ост-Европа. 1932. Июль.

12 Высказывание Мэйса приведено в: Расследование... С. 72; высказывание Конквеста— Урожай скорби... С. 175, 222. Декрет легализовал только свободу рыночных цен, так как колхозная торговля была уже разрешена. О резолюции Всеукраинской партийной конференции, принявшей майскую норму налога, см.: История коллективизации сельского хозяйства господарства Украинской РСР: В 3 т. Киев, 1971. Т. 2. С. 611.

13 Проект второго пятилетнего плана: В 2 т. М., 1934. Т. 1. С. 370; Барсов А.А. Баланс стоимостных обменов между городом и деревней. М., 1969.

14 о сокращении налога, принятом комиссией, см.: Колхозная правда. Ростов н/Д, 1932. 7 нояб. С. 2. О харьковской комиссии см.: Ткач Н.И. Боротьба партийных организаций Украины за пиднесення колгоспного виробництва в период миж XVII и XVIII зъиздами ВКП(б) (1934-1938 pp.) // 3 истории социалистического и коммунистического будивництва на Украини (1934 — 1961). Кит, 1963. С. 5. Там указано, что налог на Украине был снижен на 138 млн пудов. О специальной комиссии см.: Кульчицкий С.В. До оцинки становища в сильскому господарству УРСР // Укр. ист. жур. 1988. № 3. С. 23 - 24; В ы л ц а н М.А., Д а н и л о в В.П., Кабанов В.В., Мошков Ю.А Коллективизация сельского хозяйства СССР: Пути, формы, достижения. М., 1981. С. 274. Также была послана комиссия в Саратов, на нижнюю Волгу, но ни в одной из двух местных газет я не нашел опубликованных сниженных норм налога.

15 См.: Барсов АА Баланс... С. 99-105; Он же. Сельское хозяйство и источники социалистического накопления в годы первой пятилетки (1928- 1932) // История СССР. 1968. № 3. С. 71.

16 По 1933 г. см.: Расследование... XVIII; по 1934 г.: Кравченко Б. Голод 1932— 1933 гг. как дело рук человека и коллективизация на Советской Украине // Сербии Р., Кравченко Б. Голод на Украине... С. 21. Численность сельского населения Украины снизилась с 23,67 млн человек в 1926 г. до 19,76 млн в 1939 г., и пик миграции в города (более чем 8 млн человек) пришелся на 1931 — 1932 гг.; см.: Лоример Ф. Население Советского Союза. Женева, 1946. С. 150, 158. По мнению Романа Сербина (Голод на Украине... С. 152), украинцы в среднем потребляли 17,6 пудов (288 кг) на душу населения в год; 12 пудов (196 кг) считалось минимальной нормой.

17 О смертности от голода см.: Данилов В.П.Дискуссия в западной прессе о голоде 1932—1933 гг. и демографической катастрофе 30-40-х годов в СССР // Вопр. истории. 1988. № 3. С. 116-121, а также рецензию Р.У. Дэвиса на «Урожай скорби» (Детант. 1987. № 9—10). Недавно опубликованные данные переписи населения в Советском Союзе показывают, что смертность от голода была значительно ниже, чем представлялось по высоким данным, приведенным в работе В.В. Цаплина «Статистика жертв сталинизма в 30-е годы» (Вопр. истории. 1989. №4. С. 178); см. также: Уиткрофт С. Больше света на уровень репрессий и колоссальную смертность в Советском Союзе в 30-е годы // Совьетстадиз. 1990. № 42. С. 355-367; Н о у в А Сколько жертв в 30-е годы? // Там же. С. 369 — 373. Зерно, отпущенное в декабре 1934 г. в виде продовольствия, семенного фонда и корма для скота, не может повлиять на эти заключения. См.: Справочник партийного работника. М., 1935. № 9. С. 212.

18 Я с н ы и Н. Коллективизированное сельское хозяйство... С. 539 —540, 551—556; Броуэр Д.Н. Коллективизированное сельское хозяйство в Смоленске: Партия, крестьянство и кризис 1932 г. // Рус. обозрение. 1977. № 32. С. 162, 21 (Броуэр ошибочно приводит официальные цифры по данным Моше Левина); Т о л ь ц М. Сколько же нас тогда было? // Огонек. 1987. № 51. (вместе с тем в позднейшей работе Сергей Дьяченко привел официальные цифры, чтобы снова доказать: урожай не был причиной голода: Страшный месяц // Огонек. 1989. № 24); У и т к р о ф т С.Г., Д э в и с Р.У., Купер Дж.М. Новые размышления об индустриализации Советского Союза: Некоторые предварительные соображения о развитии экономики между 1926 и 1941 гг. // Экон. ист. обозрение. Сер. 2. 1986. № 32. С. 283.

19 АТКИНСОН Д Конец земельной коммуны в России, 1905-1930. Стенфорд, 1983. С. 193. В.В. Осинский, ответственный за внедрение системы биологических урожаев, был связан с планами, составлявшимися в конце эпохи военного коммунизма, об установлении широкого государственного контроля над сельскохозяйственной продукцией (см.: М а л л ь С. Экономическая организация военного коммунизма, 1918—1921. Кембридж, 1985. С. 446 — 448). Об изменениях в системе см.: Материалы для баланса советской национальной экономики 1928 —1930гг. / Под ред. С.Г. Уиткрофта, Р.У. Дэвиса. Кембридж, 1985. С. 294; Каган А Советская статистика сельскохозяйственного урожая: Советское сельское хозяйство и крестьянство / Под ред. Р. Д Лэрда. Лоуренс, 1963. С. 141. Данные о молотьбе должны быть использованы для оценки производительности труда колхозников и соответственно их вознаграждения по трудодням (см.: Известия. 1932. Ифевр.).

20 Зеленин И.Е. Основные показатели... С. 464; также см.: Уиткрофт С., Д э в и с Р.У. Материалы... С. 294; М о ш -ков Ю. Зерновая проблема... С. 226. О двух этих разных оценках см. также: Д э в и с Р.У. Социалистическое наступление... С. 348 —350. Об организационных и мотивационных трудностях см.: Д э в и с Р.У. Советский колхоз. Кембридж, 1980. С. 139-140; С л ы н ь к о И.И. Социалистична перебудова и технична реконструкция сильского господарства Украины (1927— 1932 pp.). Кiев, 1961. С. 260. О снижении количества продовольствия в городах см.: Б а р б е р Дж. Уровень жизни советских рабочих, 1928 — 1941 // Индустриализация в СССР... С. 110- 113 и далее.

21 Описание Шиллера, касающееся видов статистики, см. в: Министерство иностранных дел и голод: Британские документы о положении на Украине и великом голоде 1932—1933гг. Кингстон; Онтарио; Вестал; Нью-Йорк, 1988. С. 71. Цитата взята из: Schiller О. Die Wirtschaftspolitik der Sowjets und seine Ergebnisse. В., 1943. S. 118-119.

22 Глава сельскохозяйственного отдела Статистического управления, с которым Шиллер беседовал летом 1932 г., предсказывал, что в 1932 г. урожай будет немного лучше, чем в 1931 г.; причем урожаи на Украине и Северном Кавказе будут ниже, чем в Поволжье, Центрально-Черноземном районе и на Урале. Близкое соответствие этих предсказаний с официально опубликованными цифрами можно рассматривать как еще одно свидетельство, что последние основывались на преджатвенных оценках (Министерство иностранных дел и голод. С. 167).

23 Оценка, данная украинским Зернотрестом и Трактороцентром, — 845,4 млн пудов.

24 Голубничий В. Причины голоду 1932 —1933 року // Вперед. Мюнхен, 1958.№ 10. С. 6-7; англ. пер. в: Мета. 1979. № 2. С. 22—25. (оттуда и взята цитата).

25 Голубничий считает, что в результате хлебозаготовительной кампании 1932 — 1933 гг. у сельского населения Украины осталось всего 83 кг зерна на душу населения. Если принять оценки Голубничего, что в начале 1933 г. на Украине было 4,5 млн крестьянских хозяйств и что урожай сократился на 40% (с 14 до 8,4 млн т, из которых 4,7 млн было отобрано), то должно было остаться 3,7 млн т и крестьянский двор должен был иметь в среднем 813 кг, или 162 кг на душу при среднем количестве пять едоков.

26 Д а н и л о в В.П. Коллективизация: как это было // Страницы истории КПСС: Факты, проблемы, уроки / Под ред. В.И. Купцова. М., 1988. С. 341 (первоначально: Правда. 1988г. 16 сентября); X ан и н Г., С е л ю н и н В. Лукавая цифра // Новый мир. 1987. № 2. С. 189; Кульчицкий С. До оцинки... С. 24 (ссылки на украинские государственные архивы).

27 См.: Ежов А.И. Государственная статистика, ее развитие и организация // История советской государственной статистики: Сб. ст. / Под ред. А.И. Ежова. М., 1960. С. 62.

28 Об уставе 1930 г. см.: Коллективизация сельского хозяйства: Важнейшие постановления коммунистической партии и советского правительства, 1927-1935. М., 1957. С. 282-287; 3 в а в и ч В.И. Материалы разработки годовых отчетов колхозов за 1932— 1937 гг. как источник по истории советского крестьянства: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1987. С. 37-38. О проблемах МТС см.: Миллер Р.Ф. Сто тысяч тракторов. Кембридж, 1970; Торнили Д Подъем и падение советских деревенских коммунистических организаций, 1927 — 1939. Лондон, 1988.

29 См.: Звавич В.И. Материалы разработки... С. 40-41; Он же. Годовые отчеты колхозов и их значение как массового исторического источника: Массовые источники по социально-экономической истории советского общества / Под ред. И.Д Ковальченко. М., 1979. С. 325, 342. Сводные таблицы о годовых отчетах колхозов за 1932 г. можно найти в материалах Наркомзема (см.: Таблицы данных о состоянии колхозов в 1932 г. по материалам годовых отчетов // РГАЭ. Ф. 7483. Оп. 3. Д. 4456). Динамические обследования — в статистическом справочнике материалов ЦСУ: Динамика хозяйственного состояния колхозов за 1932 и 1933 гг. // РГАЭ. Ф. 1652. Оп. 77. Д 70. Этот справочник, изданный для внутреннего пользования, с грифом «Не подлежит оглашению», может быть одним из статистических источников высокого уровня, о которых говорил Шиллер. Данные динамических обследований были опубликованы в завуалированном виде в 30-е гг. Об этом опубликованном источнике см.: Зеленин И.Е. Динамические обследования колхозов за 1933 — 1934 гг // Источниковедение истории советского общества. / Под ред. Д.А. Чугаева. М., 1968. Т. 2. С. 339-341.

Еще один справочник ЦУНХУ для внутреннего пользования— «Колхозы в 1932 г.» использовал данные годовых отчетов (см.: Зеленин И.Е. Динамические обследования...). Зеленин брал данные о колхозных урожаях из этого источника, готовя материал для «Истории советского крестьянства» (т. 2, с. 256). Эти данные не совпадают с данными по Советскому Союзу и РСФСР, а данные по отдельным регионам сравниваются: общие цифры по Советскому Союзу и РСФСР совпадают с высокими официальными цифрами, а данные по регионам совпадают с более низкими данными материалов НКЗ. Для сравнения общих и региональных цифр по этому источнику взвешенный урожай по Советскому Союзу можно исчислить по региональным урожаям и официальным данным о количестве посевных площадей в колхозах. Данные по регионам, не включенным в опубликованные материалы ЦУНХУ, вносились в соответствии с официальными цифрами; взвешенный урожай, таким образом, должен быть больше того, который мог получиться по цифрам (как правило, более низким) годовых отчетов, если бы они были получены. По этим вычислениям региональные урожаи — это средний колхозный урожай по Советскому Союзу (5,65 ц), что намного ниже общей цифры в 6,8 ц, опубликованной тогда же, но согласуется с данными НКЗ. Разница между средним урожаем 5,65 и цифрой из материалов НКЗ в 5,4 отчасти отображает тот факт, что официальные данные по регионам, не включенным в опубликованные материалы, — это предварительные оценки.

30 О недоборе урожая в современном советском сельском хозяйстве см.: Медведев Ж. Советское сельское хозяйство. Нью-Йорк, 1987. С. 291—292. Даже в Соединенных Штатах в 30-е годы посеянное отчасти пропадало (см.: Департамент сельского хозяйства Соединенных Штатов: Ежегодник сельского хозяйства, 1935. Вашингтон, 1935, С. 351-352).

31 Четыре региона, цифры по которым занижены, — это, судя по доступным данным, Татарская АССР, Узбекистан, Западно-Сибирский и Северный края.

32 Посылка, что власти не делали уступок, — стандартное средство доказательства.

33 Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов. М., 1935. С. 33. Этот справочник представлял оценки биологических урожаев за 1933 г., что может привести к выводу, будто эти таблицы отражают разницу между биологическими цифрами за 1933 г. и собранным урожаем 1932 г. Тем не менее справочник постоянно подчеркивает разницу между валовым и собранным урожаем и использует первый при ссылках на оценки биологических урожаев.

34 V о ш к о в Ю. Зерновая проблема... С. 211 —212; Огонек. 1987. № 51; Правда. 1933. 22 авг.

35 О миграции крестьян см.: Кульчицкий С.В. Указ, соч. С. 15; История советского крестьянства. Т. 2. С. 196—198. О продовольственном кризисе см.: Файнсод М. Смоленск при советской власти. Нью-Йорк, 1963. С. 259 — 264. Этот регион часто приводят как доказательство слабости советской власти в деревне (см.: Г е т т и Дж. А Источники крупных чисток. Кембридж, 1983; Меннинг Р. Власть в советской деревне в сталинские тридцатые годы: Случай Белого Района. Питтсбург, 1983; Ч у г у н о в Т.К. Деревня на Голгофе. Мюнхен, 1968. С. 118 — 125; Пидгайный С.О. Черные дела... С. 665 — 666).

36 Зеленин И.Е. Зерновые совхозы Дона и Северного Кавказа в годы второй пятилетки (1933—1937) // История СССР. 1958. № 2. С. 51; С л ы н ь к о И.И. Социалистична перебудова... С. 298; Сельское хозяйство СССР: Ежегодник, 1935. М., 1936. С. 270-272.

37 Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов. С. 65; С л ы н ьк о И.И. Социалистична перебудова... С. 298.

38 Совхозные урожаи исчислялись на основе зерновых балансов, но неясно, как и когда были исчислены таковые, см.: Уиткрофт С.Г., Д э в и с Р.У. Материалы... С. 294. Похоже, что в совхозах использовалась система, позволяющая начислять повышенный продналог типа преджатвенных оценок.

39 Хаос и тяжелые политические условия 1932 г. могли помешать сбору данных о производстве зерна по всем секторам. Система биологических урожаев могла быть введена в 1933 г. для получения центральными властями более полных и достоверных данных о производстве. Такое предположение высказывает Уиткрофт.

40 Подобные утверждения вызывают сомнение не только из-за значительного количества доказательств, что урожай был бедным, но также из-за того, что предполагают добросовестный труд крестьян во время уборки урожая.

41 З е л е н и н И.Е. Политотделы МТС (1933-1934 гг.)// Ист. зап. 1965. № 76. С. 47.

42 Университет Гарвард, Центр русских исследований, Проект советской социальной системы, таблица (или график) А: Исторические документы о частной жизни. Кембридж, 1951. Случай 379. С. 20 —21; К а р е в с к и и Ф.А. Социалистическое преобразование сельского хозяйства Среднего Поволжья. Куйбышев, 1975. С. 145- 146; Ал е к с е е в М. Сеятель и хранитель // Наш современник. 1972. №9. С. 96; Служба общественных архивов Объединенного Королевства. Министерство иностранных дел (далее: ПРО ФО). 371 746 113/38. 1933. 31 янв.; Кэрнса послало Рыночное правление Британской империи для оценки перспектив производства зерна в Советском Союзе; его обстоятельные отчеты, недавно опубликованные, являются чрезвычайно ценными источниками об условиях в сельском хозяйстве и жизни деревни в начале 30-х годов.

43 См., например, комментарии в ПРО ФО 371/16335 № 3060(1179) 38, который указывает: несмотря на то что у крестьян в 1931 г. забрали больше зерна, чем в 1930 г., «снабжение городов, хотя и не Москвы, кажется, ухудшилось».Вместе с тем, по другим источникам, и Москву не обошла нехватка продовольствия.

44 Лоример Ф. Население Советского Союза... С. 150. М о шк о в Ю. Зерновая проблема ... С. 126, 129, 134; Нейман Г.Я. Внутренняя торговля СССР. М., 1935. С. 176.

45 М о ш к о в Ю. Зерновая проблема... С. 127—134; Дэви с Р.У. Коллективизация советского сельского хозяйства... С. 361; ПРО ФО 371 16322 №3057 38/38. 1932. 4 мая; сообщения Кэрнса: Н 4398(38)38. 1932. 18 июля; сообщение посла Эсмонда Ови: Министерство иностранных дел и голод... С. 31 —32, 39 — 40, 105-112; Пидгайный С.О. Черные дела... С. 332.

46 Г о р д о н М. Рабочие до и после Ленина. Нью-Йорк, 1941. С. 151 — 152; Ф и л ь ц е р Д. Советские рабочие и сталинская индустриализация. Нью-Йорк, 1986. Гл. 2; Р а с с в е и л е р Э. Поколение власти. Нью-Йорк, 1988. С. 152— 153; советские данные о миграции населения даны в: ПРО ФО 371 19454 № 4110/45/38; Л и б и х А. Русские меньшевики и голод // Голод на Украине... С. 101 — 102 (Либих доказывает, что голод в 1933 г. имел место как в деревне, так и в городе). Система внутренних паспортов введена серией декретов в декабре 1932 и начале 1933 г.

47 X и н д у с М. Великое наступление. Нью-Йорк, 1933. С. 23 —24; Л иб и х А Русские меньшевики и голод. С. 101 — 102; см.: Пидгайный С.О. Черные дела... С. 332 (о нехватке продовольствия в Киеве). О дополнительных сообщениях оппозиции и зарубежной прессы см.: Куромийя X. Индустриальная революция Сталина: Политика и рабочие. Кембридж, 1988. С. 304.

48 Н е и м а н Г.Я. Внутренняя торговля СССР. С. 258; М а -л а ф ее в А.Н. История ценообразования в СССР (1917— 1963). М., 1964. С. 172, 193-195. О попытке снизить цены за счет конкуренции на рынке см.: Куромийя X. Индустриальная революция Сталина. С. 304 — 305, а также: Малафеев А.Н. Указ. соч. С. 195.

49 Максудов С. География голода 1933 года // СССР: внутренние противоречия. 1983. № 7. С. 5— 17; О н же. Демографические потери на Украине 1927—1938гг. // Голод на Украине... С. 27-43.

50 Николаевский Б. Власть и советская элита. Нью-Йорк, 1965. С. 28; Ш и м о т о м а и Н. Записки о кубанской проблеме (1932- 1933) // Akta Slavika 1аротшса. 1983.1. P. 39-56.

51 О сокращении экспорта см.: Доан М. Экономические причины советской аутархии 1927/28 — 1934 // Слав, обозрение. 1976. Дек. С. 625 — 626; Касьяненко В.И. Как была завоевана технико-экономическая самостоятельность СССР. М., 1964. С. 180; Кульчицкий С.В. До оцинки... С. 23 (о том, что экспорт снизился во второй половине 1932г.; источник, на который он ссылается: Внешняя торговля СССР за 1928— 1940: Стат. обзор. М., 1961. С. 144, состоит исключительно из статистических таблиц и не содержит оснований для такого заявления. Может быть, он имеет в виду экспорт с Украины. Экспортную статистику по 1930-1933 гг. см.: Внешняя торговля... С. 144. Р.У. Дэвис был так добр, что снабдил меня данными об экспорте по полугодиям (общими цифрами), взятыми из ежемесячника «Внешняя торговля Союза ССР».

52 По мнению торгового советника посольства Великобритании в Москве, высказанному в конце 1931 г., «невыполнение (советским правительством) своих обязательств непременно вызовет катастрофические последствия. Не только будет отказано в дальнейших кредитах, но и весь будущий экспорт, все заходы советских кораблей в иностранные порты, вся советская собственность, уже находящаяся за границей, — все это может быть подвергнуто конфискации для покрытия задолженностей. Признание финансовой несостоятельности поставит под угрозу исполнение всех надежд, связанных с пятилетним планом, и даже может создать опасность для существования самого правительства» (ПРО ФО 371 15607 № 7648(167)38,6-7). Канцлер Германии Бренинг говорил английскому дипломату в Берлине в начале 1932 г., что, если Советы «не расплатятся по счетам в той или иной форме, их кредит будет уничтожен навсегда» (ПРО ФО 16327 № 456(158)38). Доан указывает, что основные кредиторы-страны начали сворачивать предложения кредитов Советскому Союзу в 1931 - 1932 гг. несмотря на усилия СССР расплатиться (Происхождение экономической аутархии... С. 630). О том, как Запад откликнулся на голод, см.: Каринник М. Глаза, не видящие убийства: Великобритания, Соединенные Штаты и голод на Украине в 1933 г. // Голодна Украине... С. 109- 138.

53 См.: Правда. 1933. 25 февр. — о поставке посевного зерна в долг; Кульчицкий С.В. До оцинки... С. 24 — 25 — об облегчении, происшедшем на Украине; Поволжская правда. 1933. 21 марта — о помощи семенами районам Нижней Волги. И Конквест, и Мэйс признают, что какие-то меры все же принимались (Урожай скорби... С. 262; Расследование...С. 65). Конквест (Урожай скорби... С. 241) утверждает, помощь эта стала доступной только позже, после того как голод начал идти на убыль; но Кульчицкий показывает (До оцинки... С. 24), приводя данные украинских архивов, что помощь продовольствием действительно была оказана в соответствии с телеграфным приказом до того, как вышло постановление об этом. 16 февраля 1932 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О сборе колхозных семенных фондов по Союзу ССР и о мерах семенной и продовольственной помощи районам, пострадавшим от засухи». См. также: Справочник партийного работника. Вып. 9. С. 1212; М о ш к о в Ю. Зерновая проблема... С. 188; С л ы н ь к о И.И. Социалистична перебудова... С. 293. О неурожае 1936 г. см.: М е н н и н г Р. Власть в советской деревне... С. 4 (власти урезали экспорт продовольствия и фуража в начале 1937 г.).


Таугер М.Б. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьбы российского крестьянства. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т. 1995. - С. 298-332.


Используются технологии uCoz